1
Пророчество о Моаве. — Так! ночью будет разорен Ар-Моав и уничтожен; так! ночью будет разорен Кир-Моав и уничтожен!
Пророчество о Моа́ве. Разграбленный за ночь, затих Ар–Моа́в. Затих Кир–Моа́в, разграбленный за ночь.
Пророчество о Моаве. Как Ар-Моав опустошен – уничтожен за ночь! Как Кир-Моав опустошен – уничтожен за ночь!
Пророцтво про Моава. Справді вночі Ар-Моав пограбований був та понищений, справді вночі Кір-Моав пограбований був та понищений.
An oracle concerning Moab: Ar in Moab is ruined, destroyed in a night! Kir in Moab is ruined, destroyed in a night!
מַשָּׂא מוֹאָב; כִּי בְּלֵיל שֻׁדַּד עָר מוֹאָב נִדְמָה, כִּי, בְּלֵיל שֻׁדַּד קִיר־מוֹאָב נִדְמָה׃
2
Он восходит к Баиту и Дивону, восходит на высоты, чтобы плакать; Моав рыдает над Нево и Медевою; у всех их острижены головы, у всех обриты бороды.
Жители его пришли в Храм, жители Диво́на, плача, в святилища пришли. О Нево́ и о Медеве́ рыдают моавитя́не. Головы их обриты, обриты бороды их.
Восходит город Дивон к храму, к святилищам на возвышенностях, чтобы плакать, и рыдает Моав над Невом и Медевой. Острижены головы, бороды сбриты.
Він пішов до святині, а Дивон на верхів"я, щоб плакати; на Нево й на Медеву голосить Моав. На всіх головах його лисина, обстрижена кожна його борода,
Dibon goes up to its temple, to its high places to weep; Moab wails over Nebo and Medeba. Every head is shaved and every beard cut off.
עָלָה הַבַּיִת וְדִיבֹן הַבָּמוֹת לְבֶכִי; עַל־נְבוֹ וְעַל מֵידְבָא מוֹאָב יְיֵלִיל, בְּכָל־רֹאשָׁיו קָרְחָה, כָּל־זָקָן גְּרוּעָה׃
3
На улицах его препоясываются вретищем; на кровлях его и площадях его все рыдает, утопает в слезах.
По улицам ходят в дерюге, на крышах плачут они, плачут на площадях, исходят они слезами!
А на улицах — народ в рубище; на крышах домов и на площадях все рыдают, заходятся плачем.
на всіх його вулицях підперезались веретою, на дахах його та на площах його всі голосять, з плачу розпливаються...
In the streets they wear sackcloth; on the roofs and in the public squares they all wail, prostrate with weeping.
בְּחוּצֹתָיו חָגְרוּ שָׂק; עַל גַּגּוֹתֶיהָ וּבִרְחֹבֹתֶיהָ כֻּלֹּה יְיֵלִיל יֹרֵד בַּבֶּכִי׃
4
И вопит Есевон и Елеала; голос их слышится до самой Иаацы; за ними и воины Моава рыдают; душа его возмущена в нем.
Хешбо́н и Эльале́ такой подняли крик, что даже в Яхаце слышно! Дрожат бедра Моава, трепещет его душа.
Вопят Хешбон и Елеала, голоса их слышны до Иахаца. Вот и воины Моава рыдают; их душа трепещет.
І кричали Ешбон та Ел"але, аж до Ягацу був чутий їхній голос, тому то голосять вояки Моава, і душа його в ньому тремтить.
Heshbon and Elealeh cry out, their voices are heard all the way to Jahaz. Therefore the armed men of Moab cry out, and their hearts are faint.
וַתִּזְעַק חֶשְׁבּוֹן וְאֶלְעָלֵה, עַד־יַהַץ נִשְׁמַע קוֹלָם; עַל־כֵּן, חֲלֻצֵי מוֹאָב יָרִיעוּ, נַפְשׁוֹ יָרְעָה לּוֹ׃
5
Рыдает сердце мое о Моаве; бегут из него к Сигору, до третьей Эглы; восходят на Лухит с плачем; по дороге Хоронаимской поднимают страшный крик;
О Моаве рыдает сердце мое! Моавские беженцы пришли в Цо́ар, в Эгла́т–Шелишию. Плача, восходят они по лухи́тскому подъему, на дороге в Хорона́им рыдают о своей беде.
Плачет сердце мое о Моаве (беженцы его бегут к Цоару, к Эглат-Шлешии). Поднимаются они на Лухит и на ходу плачут; на дороге, ведущей в Хоронаим, поднимают плач о разорении.
Моє серце кричить про Моава, втікачі його аж до Цоару, до Еглат-Шелішійї, бо з плачем ходять збіччям Лухіту, бо на Хоронаїмській дорозі встає крик загибелі,
My heart cries out over Moab; her fugitives flee as far as Zoar, as far as Eglath Shelishiyah. They go up the way to Luhith, weeping as they go; on the road to Horonaim they lament their destruction.
לִבִּי לְמוֹאָב יִזְעָק, בְּרִיחֶהָ עַד־צֹעַר עֶגְלַת שְׁלִשִׁיָּה; כִּי מַעֲלֵה הַלּוּחִית, בִּבְכִי יַעֲלֶה־בּוֹ, כִּי דֶּרֶךְ חוֹרֹנַיִם, זַעֲקַת־שֶׁבֶר יְעֹעֵרוּ׃
6
потому что воды Нимрима иссякли, луга засохли, трава выгорела, не стало зелени.
Пересохли воды Нимри́ма, и трава увяла — сгинула вся трава! Зелени не видать.
Пересохли воды Нимрима, трава выгорела завяла мурава, и зелени не осталось.
бо води Німріму спустошенням будуть, бо посохла трава, мурава позникала, немає нічого зеленого...
The waters of Nimrim are dried up and the grass is withered; the vegetation is gone and nothing green is left.
כִּי־מֵי נִמְרִים מְשַׁמּוֹת יִהְיוּ; כִּי־יָבֵשׁ חָצִיר כָּלָה דֶשֶׁא, יֶרֶק לֹא הָיָה׃
7
Поэтому они остатки стяжания и, что сбережено ими, переносят за реку Аравийскую.
Моавитяне уносят пожитки, остатки былого богатства, уходя за ущелье Арави́м.
Богатства, что накопили и сберегли, уносят они Ивовою долиной.
Тому то набутий останок і маєток вони віднесуть за потік степовий.
So the wealth they have acquired and stored up they carry away over the Ravine of the Poplars.
עַל־כֵּן יִתְרָה עָשָׂה; וּפְקֻדָּתָם, עַל נַחַל הָעֲרָבִים יִשָּׂאוּם׃
8
Ибо вопль по всем пределам Моава, до Эглаима плач его и до Беэр-Елима плач его;
Крики моавитян слышны на границах страны. Доносится их вопль до Эгла́има, до Беэ́р–Эли́ма!
Плачем полнятся границы Моава, их рыдание — до Эглаима, их рыдание — до Беэр-Елима,
Бо країну Моава той крик оточив, по Еглаїм його голосіння, і по Беер-Елім голосіння його.
Their outcry echoes along the border of Moab; their wailing reaches as far as Eglaim, their lamentation as far as Beer Elim.
כִּי־הִקִּיפָה הַזְּעָקָה אֶת־גְּבוּל מוֹאָב; עַד־אֶגְלַיִם יִלְלָתָהּ, וּבְאֵר אֵילִים יִלְלָתָהּ׃
9
потому что воды Димона наполнились кровью, и Я наведу на Димон еще новое — львов на убежавших из Моава и на оставшихся в стране.
«С кровью смешались воды Диво́на. Но Я еще и другое ему готовлю: пошлю Я львов на уцелевших моавитян, на всех, кто выжил в этой стране!»
потому что воды Дивона полны крови. Но Я наведу на Дивон большее зло – льва на беженцев из Моава и на тех, кто в стране остался.
Бо наповнилась кров"ю димонська вода, бо Я покладу на Димон додаткове: лева для втікачів із Моава, і на останок землі.
Dimon"s waters are full of blood, but I will bring still more upon Dimon--a lion upon the fugitives of Moab and upon those who remain in the land.
כִּי מֵי דִימוֹן מָלְאוּ דָם, כִּי־אָשִׁית עַל־דִּימוֹן נוֹסָפוֹת; לִפְלֵיטַת מוֹאָב אַרְיֵה, וְלִשְׁאֵרִית אֲדָמָה׃